В 2012 году, начиная свой третий президентский срок, Владимир Путин поручил сделать так, чтобы к 2020 году в российской экономике насчитывалось не менее 25 млн высокопроизводительных рабочих мест (ВПРМ), но он не сказал, как нужно определять и считать такие рабочие места. С тех пор адекватной методики так и не появилось (официальная методика, на которой остановился Росстат, продолжает вызывать много критики). При этом создание высокопроизводительных рабочих мест — это не только формальная цель майских указов Путина, но и элемент дискуссий вокруг будущей экономической программы, которую выберет президент. Прирост ВПРМ — центральное звено программы «Стратегия роста» Бориса Титова и его соратников, а у Центра стратегических разработок (ЦСР) Алексея Кудрина многое сосредоточено вокруг повышения производительности труда (обе программы конкурируют за внимание Путина).
Реанимировать понятие ВПРМ решили Общероссийский народный фронт, Титов и привлеченные им эксперты. С помощью закрытых данных ФНС они заново подсчитали количество таких рабочих мест и их динамику в целом по экономике и по секторам, следует из доклада Бориса Титова к заседанию промышленного комитета ОНФ, которое пройдет в четверг, 29 июня, в Москве (презентация есть у РБК). Исследование подготовлено промышленным комитетом ОНФ с привлечением экспертов, в том числе Института экономики роста им. Столыпина.
Число ВПРМ с каждым годом растет (см. инфографику), а не падает, как следует из методики Росстата. Обе методики сходятся в том, что сейчас в российской экономике 16–17 млн ВПРМ, но тренд задают принципиально по-разному. При этом в исследовании ОНФ устойчивый рост числа ВПРМ происходит на фоне сокращения общего количества рабочих мест в стране, и ему не помешала двухлетняя рецессия (2015–2016). Почему эти тенденции могут сочетаться, в докладе не поясняется. «Рост ВПРМ — это рост эффективности занятости, и он сильнее всего проявился в обрабатывающих производствах, а в торговле, госуправлении, нефтехимии, рыболовстве и ряде других отраслей число ВПРМ падает. Те цифры, которые мы видим, свидетельствуют о снижении эффективности занятости в целом», — написал Титов РБК по электронной почте.
Рост или падение?
С 2011 года количество высокопроизводительных мест, по оценке ОНФ, выросло почти на треть и составило по итогам прошлого года 16,6 млн — 27% от общего числа рабочих мест в России. Росстат же число ВПРМ по итогам 2016 года оценивает в 16 млн. У Росстата показатель снижается с 2014 года, отдаляясь от цели в 25 млн к 2020 году, которую поставил Путин. Но и из расчетов ОНФ следует, что при сохранении текущей экономической политики показатель в 25 млн не будет достигнут даже к 2025 году.
Росстат и ОНФ по-разному определяют понятие высокопроизводительного рабочего места. До появления майских указов Росстат вообще не считал число ВПРМ, а необходимую методику разработал только в 2013 году. Но в ее основу легли не квалификация сотрудников и не качество производимых ими товаров или услуг (хотя Путин просил, чтобы это были «высокопродуктивные и современные» позиции), а средняя зарплата на предприятии. В случаях, когда она превышает определенное пороговое значение, установленное с учетом отрасли, размера организации и региона, все рабочие места на предприятии автоматически зачисляются в «высокопроизводительные».
Методология ОНФ и Института Столыпина тоже не берется измерить производительность по каждому рабочему месту в отдельности. Но к критерию стоимости оплаты труда добавляется прибыль, сгенерированная для предприятия в среднем одним его работником. Производительность труда на конкретном предприятии определяется как сумма двух слагаемых — оплата труда работника (включая страховые взносы с зарплат) и валовая прибыль предприятия в расчете на одного сотрудника. По каждой отрасли рассчитан целевой показатель производительности труда, равный общеотраслевому показателю, увеличенному в полтора раза (потому что в майских указах содержится поручение увеличить производительность труда в стране в 1,5 раза к 2018 году). Если у предприятия его производительность превышает целевую, то все его работники зачисляются в ВПРМ.
Эту методику готовила «Деловая Россия», а расчеты по ней проводила Федеральная налоговая служба (передавать данные из-за налоговой тайны ведомство не может), говорит директор Института Столыпина и вице-президент «Деловой России» Анастасия Алехнович. «В перспективе на базе данных ФНС можно создать полноценную систему статистики в дополнение к базам Росстата, как это делается во всем мире», — добавляет она. Пресс-служба ФНС подтвердила РБК, что ведомство рассчитало эти показатели, в их основу легли учетные данные организаций и индивидуальных предпринимателей, а также сведения из представляемой ими налоговой и бухгалтерской отчетности.
Что делать с неэффективным госсектором?
Лидером по числу ВПРМ на конец 2016 года оказались обрабатывающие производства (4,3 млн), транспорт и связь (2,2 млн), торговля и ремонт автотранспортных средств (1,9 млн). Меньше всего высокопроизводительных позиций в рыболовстве (38 тыс.), госуправлении (108 тыс.) и образовании (281 тыс.). Госуправление показывает и худшую динамику среди отраслей — за пять лет число ВПРМ в органах власти сократилось на 40%, или 72 тыс. единиц (см. инфографику).
В госуправлении и социальной сфере количество ВПРМ не может быть ключевым показателем эффективности, отмечает Титов. По его словам, сокращение числа чиновников с целью повышения эффективности — это «лобовой» подход, который не работает. Показатели производительности труда в госуправлении должны быть нацелены на рост качества предоставляемых услуг, подчеркивает он.
Высокопроизводительные рабочие места «не главное» в экономике, рассуждает директор Центра конъюнктурных исследований Высшей школы экономики (ВШЭ) Георгий Остапкович. «Все зависит от той методологии, которую в итоге сделают чиновники. Я думаю, что они сделают ту методологию, которая будет соответствовать достижению этого показателя», — говорит он. Исходить нужно из окончательных результатов, а технологических прорывов в отечественной экономике пока нет, добавляет Остапкович.
Проблема даже не в количестве рабочих мест, а в их распределении и структуре, отмечает Титов. ВПРМ должны появляться в обрабатывающем, высокотехнологичном секторах и сельском хозяйстве, а не в «раздутых» торговле и добыче, подчеркивает он. Еще одна проблема, по его словам, — «сверхконцентрация эффективных производств в Москве и Санкт-Петербурге и низкая на периферии»: «В регионах нет современных рабочих мест, зарплаты низкие, люди бегут в центр, поляризация пространства нарастает. Чтобы остановить этот процесс, нужно создавать ВПРМ в регионах с учетом их специализации».
Тема производительности — одна из основных при обсуждении мер по ускорению роста российской экономики. По планам Столыпинского клуба Бориса Титова, ими должны стать выход компаний из тени, развитие малого и среднего бизнеса и восстановление экономики «простых вещей» (все это должно произойти в результате реализации мер стратегии, которые потребуют вложения 7,5 трлн руб. в течение пяти лет). Если полностью реализовать «Стратегию роста», количество высокопроизводительных рабочих мест достигнет 25 млн к 2020 году, а к 2035 году — 35 млн, считает Титов. Производительность должна стать основным драйвером роста экономики, говорится в программе ЦСР Кудрина. Но ЦСР не концентрирует внимание на ВПРМ — меры экспертов касаются производительности «всей системы, а не отдельных элементов», говорит представитель центра.
Комментарии (0)